[grechane]

Название: Воскресните, Шерлок.
Автор: Lorem Solis
Пейринг: Джон/Шерлок
От автора: о том, как так произошло, тут не говорится. Одни лишь последствия. Получилось странно, знаю =_=

Холмс лежал в гробу, даже сейчас он выглядел равнодушно и я был уверен, что если сию минуту он открыл бы глаза, то взгляд его тоже был бы равнодушным и холодным. Он умер, но не выглядел мертвым. Наверное, ему совсем не хотелось быть мертвым - это же так скучно...

Когда его несли мимо меня, мне показалось, что Холмс приподнялся и повернулся ко мне, что посиневшие губы его сложились в слабую улыбку, и он что-то шепнул мне. Если бы такое на самом деле могло произойти, что бы он сказал мне?
- Ватсон, если бы Вы согласились пойти со мной...
Или...
- Ватсон, это не Ваша вина...
А может...
- Ватсон, ждите меня снова...
Хотя...
- Ватсон, Вы будете писать о моих приключениях дальше?

Хлынул дождь, безжизненное тело моего любимого друга унесли, а я остался стоять и думать на том месте, где умер Шерлок. Это было мучительно, пару раз мелькала мысль о том, чтобы наложить на себя руки; я смотрел в небо, затянутое хмурыми тучами, я уже перестал что-либо чувствовать и понимать. Я задыхался.

***
Меня вызвали на опознание. У полицейских нет сердца - я не мог снова смотреть на Холмса. Я чуть было не упал, когда вошел в морг и меня подвели к столу, на котором лежал он. Я не мог стоять на ногах, поэтому кто-то поддерживал меня за локоть, чтобы я не свалился. Покрывало убрали.
- Что э-это? - Я показал на амулет на шее, который раньше не видел у Шерлока.
- Я не знаю, но можете забрать его. Я сниму, если хотите...
Когда врач приподнял голову Шерлока, чтобы снять с него украшение, у меня помутнело перед глазами, во рту пересохло, закружилась голова и я, кажется, потерял сознание.

***
Ветер сбивал с ног, не глядя, куда иду, я все шел и шел. В кармане моего пальто лежало странное украшение с шеи Шерлока. В висках стучала кровь, голова раскалывалась.
Ледяной дождь становился сильнее. Черное небо нависало надо мной, как крышка гроба. Еще чуть-чуть и меня бы раздавило.
Вскоре я вышел к реке. Шум волн, разбивающихся о каменный берег, и шум тяжелого дождя слились в общий мягкий шелест. На меня нахлынуло внезапное умиротворение, которое тут же рассеялось, когда прямо у меня над головой прогремел гром.
Я еще помнил, что должен домой, но я с трудом соображал, в какую сторону мне надо идти. Спотыкаясь, я брел по грязной дороге, пока не увидел кэб. Изнеможенный и измученный, я уснул, пока мы ехали.

***
На Бейкер-стрит я прибыл к полуночи; миссис Хадсон уже спала. Я поднялся на второй этаж и зашел в темную комнату, где обычно мы с Холмсом вели прием. За окном продолжал лить дождь. Тьма стояла кромешная.
- Холмс. - Позвал я шепотом, а после чего не своим голосом закричал. - Безумец!
- Я безумец... - Еле слышно повторил я.

Во мне не осталось никакого чувства, никакой жизни. Душа скукожилась и превратилась в жалкий ошметок.
Я зажег высокую свечу и поставил ее на стол. Пламя играло с тенями, заставляя дрожать их и танцевать на поверхности стола. Сев в кресло, я достал из кармана амулет и как следует разглядел его (насколько это было возможно при свете свечи). Диковинная вещица значила что-то важное, иначе Холмс не стал бы ее носить. Я еще соображал, чтобы понять, что это не может быть ничьим подарком ему - Холмс не тот человек, который ценит такие знаки внимания. Либо ему это попало в руки в ходе расследования, либо, что тоже вероятно, он приобрел ее сам. Чтобы с чего-нибудь начать, я решил на следующий день отправиться в черную лавку, где продают всякие странные вещи.
На этой мысли сила воли покинула меня, из нижнего ящика стола я достал ликер; и всю ночь я пил в одиночестве.

Не будет больше жизни, не будет...

***
Я проснулся ближе к полудню. Тошнило, невыплаканные слезы жгли глаза, но я заставил себя отправиться выяснять тайну украшения.

Весь Лондон превратился в большую грязную лужу. Невозможно было и двух шагов сделать, чтобы не испачкаться.
Прибыл я в лавку около четырех. Хозяин, к счастью, оказался на месте. Чернокожий гигант сверкнул на меня своими влажными черными глазами, когда я предложил ему изрядную сумму за информацию. Он внимательно изучил амулет.
- Это сильная магия... Этот амулет помнит последние слова, носившего его. Запоминает их, а потом хранит...
- А как? Как мне услышать то, что запо...
- Это неизвестно, у каждого свой подход. Кому-то дается магия, кому-то нет...

***
Итак, посему выходила дурь. Холмс не верил ни в какую магию, и быть такого не могло, что эта вещица значит именно то, что сказал лавочник. Другое дело, что это может означать, что я все же могу узнать последние слова Холмса... Только как-то иначе, без колдовства.

Вполне могла иметь место и та, другая версия, что эту чертову побрякушку Холмс раздобыл во время очередного опасного предприятия. Но я верил этому предположению меньше, так как тогда вряд ли бы Холмс стал носить ее на шее все время - просто бы положил в карман.

Я внимательно еще раз изучил изделие. Большой изумрудного цвета камень посередине, увитый серебряными нитями с капельками-алмазами на черном толстом шнурке. На вид оно казалось легче, чем было на самом деле...
Меня внезапно осенило: а что, если Шерлок оставил записку в самом амулете? Я стал лихорадочно искать, где бы его открыть, но сколько бы я ни скреб и не ломал ногти, найти не удалось.

Пустая затея... Мне ничего не удастся, без Холмса я ничто. Одно имя - Джон Ватсон, и ничего за ним нет. Никаких стремлений, никаких желаний.

***
Я снова вернулся домой. Пока я был на улице, я успел промерзнуть, но я не спешил разжечь огонь в камине. Первым делом я потянулся за бокалом с вином. Я снял пиджак, развалился в кресле с бокалом в одной руке и злосчастным амулетом в другой.
Невыносимо было думать, что я ничего не могу сделать для Холмса. Еще невыносимее была мысль, что мне некуда торопиться с разгадкой - моему другу уже ничем не поможешь.
Я так сильно задумался, что забыл про бокал и опрокинул его. Жидкость попала на камни в амулете.
Я глазам своим не поверил, когда на самом большом (зеленом) проявилась, практически нечитаемым мелким почерком, надпись:
"Ключ в "В". Открывать сбоку"

"В"? Название папки. Во втором ящике стола должна быть папка с буквой "В". Я рванул со всей силы ящик, и он вылетел из стола. Бумаги рассыпались по полу. Я стал ворошить и швыряться в них. Ключ был совсем маленький, крошечный и незаметный, но я быстро нашел его.
Сбоку? Сбоку амулета, конечно же. Холмс даже после смерти продолжает поражать своими выдумками.
Отверстие было совсем незаметным. Чтобы в него попасть ключом, мне пришлось взять лупу.
Я повернул ключ и что-то щелкнуло. Прошло секунды три-четыре, и я услышал голос. Я признал сквозь треск и шипение, что голос принадлежал Шерлоку Холмсу; я в ужасе огляделся, но никого, кроме меня, в комнате не было.
"...тсон, полагаюсь лишь на Вас... Я буду мертв раньше, чем они найдут меня... Я собираюсь принять вещество, собственного изготовления, оно действует, как сильный яд. Я буду казаться мертвым, но меня можно еще будет вернуть к жизни... Кажется, на то есть около восьми дней. Рецепт противоядия в шкатулке, пароль Вы знаете. Доктор, жду Вас на кладбище..."
Голос прервался, наступила гробовая тишина, только часы продолжали тикать и действовать на нервы, и без того уже расшатанные.
Когда до меня, наконец, полностью дошел смысл сказанного, на меня нахлынула холодная волна страха, что это мне все померещилось. Я с великой осторожностью снял шкатулку со шкафа, сел, поставил себе на колени, набрал на маленьком замочке шифр. Замочек щелкнул, я откинул крышку и увидел два листа, бережно свернутых в трубочки.

***
На приготовление противоядия потребовалось два дня, хотя я старался спешить. Некоторые ингредиенты были запрещены, в аптеках не продавались. Я сумел их раздобыть, лишь благодаря своим старым знакомым, которые едва помнили меня с института.

Я все делал, как в бреду. Приготовление странной настойки представлялось мне игрой, которую Холмс затеял еще при жизни, чтобы даже после смерти зло насмехаться надо мной.
Лекарство получилось голубоватого оттенка. Теперь я должен был дать ему... Холмсу? Я еще не задумывался об этом, но... Я, что?... Должен раскопать его могилу?...
У меня на лбу выступила испарина.
... А если не получится ничего? Что, если я зря потревожу усопшего?...
Боже, как колотилось сердце, готовое разорваться от страха и боли. Невыносимые муки всегда мне приносили мысли о Шерлоке.

***
Я заплатил смотрителю кладбища очень щедро, он не смог отказать помочь мне раскопать и достать гроб. Мы договорились, что крышку я открою сам, что вся ответственность только на мне.
Мы начали раскапывать свежую могилу Холмса ближе к ночи. Ночь была безлунная, облачная, источником света был один лишь керосиновый фонарь. Пот струился ручьем, но, наконец, наши лопаты стукнулись о крышку гроба. Мы подцепили крюками гроб и нечеловеческими усилиями подняли его наверх.
- Все, мистер, на этом я все, - пропищал смотритель и поспешно скрылся из виду.

***
Прежде чем открыть гроб, я достал скляночку с жидкостью и убедился, что она полная. Я бы ни за что не решился на такое кощунство - осквернение души, отбывшей в мир иной - но то был Шерлок Холмс. По его воле я что угодно сделаю...
Я бессилен перед страшной силой любви. Безумной любви.

Отворив крышку гроба, я увидел мертвенно-бледное лицо моего друга, на котором, к моему удивлению, застыла еле заметная улыбка.
Белолицый, в белой рубашке, лежащий на черном бархате, он будто бы светился.
Слегка приподняв его голову, я раскрыл его рот и влил ему в горло снадобье. Ничего не происходило.
Я представил, как буду сейчас закапывать его обратно в сырую землю; мне сделалось дурно.
И именно тот момент выбрал Шерлок, чтобы открыть глаза, когда я собирался сдаться.
Пораженно, я глядел на него, не в силах поверить в происходящее. Я схватил его за руку... За теперь теплую руку... Он смотрел на меня...
Я долго стоял перед ним на коленях, но потом, опомнившись, вытащил его из деревянного ящика и уложил на траву. Холмс был совсем без сил, но я знал, что это временное.

***
Его голова покоилась у меня на коленях. Мы просидели так до самого рассвета. Возле пустой могилы... Под взглядами тысячи мертвецов, которые тоже мечтали воскреснуть...
- Спасибо, Доктор, - сказал тихо Холмс, когда снова смог говорить.
Я улыбнулся, и, оставив все мысли и плохие, и хорошие склонился над Шерлоком, чтобы поцеловать его.