Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша?
Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
бессовестнойты снова жалуешься на несостоятельность снова выдумываешь себе болезнь очень опасную по сему получается, что ты больная в хлам. а я чтобы позлить добавляю, что давно и при чем на голову ты сыпешь терминами. незнакомыми. я отвечаю терминами из другой области ты жалуешься на меня мне же я говорю, ты не лучше а все-таки десять лет вместе научили нас многому теперь мы можем двумя буквами передать смысл "войны и мира" нам бы позавидовали даже радисты и шифровальщики но мы остаемся при своем я звоню тебе рассказать важное а ты говоришь, что это пустое и начинаешь болтать о бессмысленном я слушаю и выдаю: довольно. и делится наше общее на "до" и "после" эпохальное а переломный момент в поезде, в карты. там еще был какой-то идиот на полке валялся и жульничал теперь уже мы с тобой валяемся на полу счастливо ты мне кидаешь туза козырного а я покрываю шестеркой пиковой ты смеешься над моими шутками воспоминаний чересчур много и какое-то простое "то есть" вызывает приступ удушия смехотворного можно вспоминать до бесконечности. помнишь проект по биологии? а пинки и брейна хомячащих? а вечно безденежных, но вечно "буржующих"? слушаешь мою музыку, критикуешь, говоришь обидное но главное чтобы это было правдой я не остаюсь в долгу и швыряю тебе в лицо: ты такая-то и сякая-то. не иначе. затем серьезные мины. но потом не сдерживаемся и снова скатываемся в улыбки
и теперь о не более важном и не менее тоже ты часто выведываешь: почему я такая стервозная и всегда предъявляю претензии я скажу - это к лучшему. тебе так поступать тоже не возбраняется.
учись хорошо, живи счастливо. твоя Поля. твоя клуша. а ты эльза - "дура моя ягодка"
Но сущий вздор, что я живу грустя И что меня воспоминанье точит. Не часто я у памяти в гостях, Да и она всегда меня морочит. Когда спускаюсь с фонарем в подвал, Мне кажется — опять глухой обвал За мной по узкой лестнице грохочет. Чадит фонарь, вернуться не могу, А знаю, что иду туда к врагу. И я прошу как милости... Но там Темно и тихо. Мой окончен праздник! Уж тридцать лет, как проводили дам, От старости скончался тот проказник... Я опоздала. Экая беда! Нельзя мне показаться никуда. Но я касаюсь живописи стен И у камина греюсь. Что за чудо! Сквозь эту плесень, этот чад и тлен Сверкнули два живые изумруда. И кот мяукнул. Ну, идем домой! Но где мой дом и где рассудок мой?
d0lboiob: D Staseg: ты чего? d0lboiob: Тут у чувака открыта Опера и в ней две вкладки "Установка Генты", три "Компиляция ядра", далее "Девственные плевы фото" и "Молитвы жертвоприношения на греческом" China: серьезно чувак подошел
Дом стоит, свет горит, Из окна видна даль. Так откуда взялась печаль? И вроде жив и здоров, И вроде жить - не тужить. Так откуда взялась печаль? ( В. Цой )